«Красная башня»
История ее не очень большая — водонапорная башня в Бобруйске была построена в 1927 году. До войны эта башня обеспечивала водой весь город. В 1960 году здесь создали производственную лабораторию, которая контролировала качество воды.
Сейчас на вершине башни установлен флюгер — веселый бобр держит флаг, на полотнище которого изображен герб Бобруйска, утвержденный Екатериной II, когда город вошел в состав Российской империи после второго раздела Речи Посполитой .
В Указе 1796 года гербу Бобруйска дан буквально следующий комментарий: «В сем округе находится довольно мачт годных деревьев, и промысел оными составляет не малую часть пользы тамошних жителей, которые сплавливают их по реке Березиной, для отправления к Рижскому порту, куда такия же деревья провождаются из Брянска и других мест; в сходство сему изображается на средине серебрянаго поля, мачта и к ней приставленныя два для мачт изготовленныя дерева крестообразно».
И о бобре:
На месте нынешнего Бобруйска существовала деревня, жители которой занимались рыбной ловлей и бобровым промыслом, а по берегам рек Березины и Бобруйки располагались промышленные общины бобровников и рыбников. По описанию видно, что деревня располагалась в районе нынешнего Бобруйска. Бобруйск был местом бобрового промысла.
Водонапорная башня уже не функционирует но предприятие «Водоканал» решило не терять потенциально выгодный объект.
Бар-ресторан «Чырвоная вежа» на перекрестке Пролетарской и Пушкина, открытый предприятием «Водоканал», уже стал своеобразной визитной карточкой Бобруйска благодаря необычной архитектуре — ведь расположен он в здании бывшей водонапорной башни.
Красной башней ресторан не называют — все-таки в народе Красная башня или башня Оппермана — одно из сохранившихся строений Бобруйской крепости, где с 1969 года находится СИЗО №5.
У башни установлен замечательный указатель городов — здесь указаны расстояния до самых известных городов мира, Белоруссии и городов-побратимов (например, Наро-Фоминск Московской области).
И еще у башни можно посмотреть на интереснейшую скульптуру — Шура Балаганов, инициатор выработки конвенции между всеми «детьми лейтенанта Шмидта» — герой романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок».
На конференции, где собрались «дети лейтенанта Шмидта» возникли споры из-за распределения доходных мест.
Никто не хотел брать университетских центров. Никому не нужны были видавшие виды Москва, Ленинград и Харьков. Все единодушно отказывались от республики немцев Поволжья.
— А что, разве это такая плохая республика? — невинно спрашивал Балаганов.
— Это, кажется, хорошее место. Немцы, как культурные люди, не могут не протянуть руку помощи!
— Знаем, знаем! — кричали разволновавшиеся дети. — У немцев возьмешь! Видимо, не один из собравшихся сидел у недоверчивых немцев-колонистов в тюремном плену.
Очень плохой репутацией пользовались также далекие, погруженные в пески восточные области. Их обвиняли в невежестве и незнакомстве с личностью лейтенанта Шмидта.
— Нашли дураков! — визгливо кричал Паниковский. — Вы мне дайте Среднерусскую возвышенность, тогда я подпишу конвенцию.
— Как! Всю возвышенность? — язвил Балаганов. — А не дать ли тебе еще Мелитополь в придачу? Или Бобруйск?
При слове «Бобруйск» собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом.
Начнешь читать Ильфа и Петрова — и не остановиться. Не имеющая отношения к данной достопримечательности Бобруйска фраза великолепна:
Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир. Это они построили города, возвели многоэтажные здания, провели канализацию и водопровод, замостили улицы и осветили их электрическими лампами.
Это они распространили культуру по всему свету, изобрели книгопечатание, выдумали порох, перебросили мосты через реки, расшифровали египетские иероглифы, ввели в употребление безопасную бритву, уничтожили торговлю рабами и установили, что из бобов сои можно изготовить 114 вкусных питательных блюд.
И когда все было готово, когда родная планета приняла сравнительно благоустроенный вид, появились автомобилисты.
Шура Балаганов почему-то очень похож на Леонида Куравлева.
Жители Бобруйска не обижаются, что в романе их предков выставили легковерными людьми, хотя и знакомыми с событиями на «Очакове». Мы видели, как один местный гражданин, проходя мимо, подошел к теленку и коснулся его. На удачу.
